Раян Фарукшин. От храма до храма.

Лето в Питере – не подарок. Вот и сегодня с Балтики дул пронизывающий ветер, воздух прогрелся не выше 16 градусов, солнца не было видно, как и облаков: небо по обыкновению оставалось серым, низким и скучным.

Я спешил на важную встречу. Утопая в своих мыслях и не замечая ничего вокруг, я пронёсся мимо Летнего сада, бурлящего громкими экскурсоводами и шумными посетителями, и миновал Фонтанку по необычайно красивому и любимому мной Пантелеймоновскому мосту.
Хотя нет. На мосту я, по обыкновению, на секунду остановился. Вид с моста чудесный – на Летний сад слева и Михайловский замок – справа. Оглядевшись, я рванул дальше. Перебежав через дорогу, я быстро достиг Пантелеймоновской церкви, что на улице
Пестеля. Храм этот, построенный в 1735-1739 годах в стиле барокко, посвящён русской воинской морской славе. Точнее, победе русского флота над шведским при Гангуте в 1714 году, о чём напоминает мемориальная доска с указанием списка полков, принимавших участие в сражении. Обычно, поравнявшись с этой мемориальной доской, я замедлял шаг и мысленно
отдавал дань памяти всем погибшим военным морякам, а где-то глубоко в моей душе рождались воинственные четверостишья, которые, увы, я никак не мог записать и моментально забывал. Интересно, что спустя столетие после постройки церкви напротив неё жил Александр Сергеевич Пушкин. Историки говорят, что поэт часто ходил на службы в Пантелеймоновскую церковь. Однозначно, он не был так ленив, как я, и сразу записывал свои четверостишья, обеспечивая им вечность.

Только я подумал о великом поэте, как послышался колокольный звон, смутивший меня своей внезапностью. Я вздрогнул и
непроизвольно замедлил шаг. Накануне я встречался с вдовой герояподводника, милой и сильной женщиной, рассказавшей мне о своём супруге, их яркой любви и совсем нелёгкой жизни в отдалённых военноморских гарнизонах. Я слушал её, испытывая двоякое чувство – гордости за мужество и стойкость наших подводников и неловкости от того, что у этой красивой женщины суровое море отняло мужа, счастье и уверенность в будущем. Жаль, что я не знал эту семью раньше, и буду писать рассказ о погибшем, а не о здравствующем Герое. Колокольный звон ворвался в мою память и закрепил мысль, что моряки петровских времён и наши современники однозначно оставили одинаково значимый след в военной истории нашей Державы. Надеюсь, во славу нынешних Героев благодарные потомки тоже воздвигнут храмы и возведут колокольни. До входа в Пантелеймоновскую церковь оставалось не более метра и тут, прямо перед носом, неожиданно распахнулись двери и шестеро рослых мужчин в строгих чёрных одеждах
вынесли массивный гроб – красивый и, вероятно, очень дорогой. Увлечённые своей работой, гробовщики чуть не зашибли меня тяжёлыми деревянными дверьми.

Посмотрев налево – внутрь церкви и направо – глазами проводив процессию до катафалка, я едва сдвинулся с места. В голову пробралась назойливая мысль: а не знак ли этот гроб? А если знак, то какой? Что я очень скоро умру? Или наоборот, что буду жить очень долго и весьма благополучно? В этот момент на улицу Пестеля со стороны художественно-промышленной академии
имени Штиглица вышла пара счастливых молодожёнов. За ними на тротуар выпрыгнул парень с фотоаппаратом и длиннющим объективом. Сладкая парочка смеялась, обнималась и целовалась, фотограф то и дело приседал, по-разному изгибался и наклонялся, подскакивал и садился, щёлкая жениха и невесту.

Высокий светловолосый жених в светло-сером костюме и его стройная спутница с пышной шевелюрой, одетая в сверкающее белизной платье с длинным шлейфом, нежно касаясь друг друга запястьями, не замечали ничего вокруг. Между безоблачно-радостной парой новобрачных и угрюмыми мужчинами, усердно грузившими гроб в катафалк, было не более трёх метров.
Сигналя прохожим, напротив мрачного фиолетовочёрного катафалка остановился розовый лимузин с позолоченными металлическими кольцами на крыше и красным бархатным сердцем на капоте.

Машины, символизирующие жизнь и смерть разделяло три метра потрескавшегося асфальта и тонкая сплошная линия разметки.
Со стороны Соляного переулка – от академии имени Штиглица – выбежала толпа молодёжи. Сплошь улыбающиеся, хохочущие и визжащие девушки и парни вели себя непринуждённо и раскованно. Кто-то держал бокалы с шампанским, кто-то – коробки с
конфетами, кто-то делал селфи с подругами, выкатывая губы и закатывая очи. А кто-то, разбившись на парочки, нарочито толкался или игриво обнимался. Но их поведение казалось абсолютно естественным, они же пришли на свадьбу!
Одновременно из храма медленно выползала толпа пожилых и даже откровенно старых людей. Их мертвенно-бледные лица были печальны: некоторые женщины ревели белугами, а мужчины приглушено плакали и прикрывали искривлённые рты руками.
Я остановился. Подняв голову к небу, я впился глазами в тусклый питерский небосклон в надежде найти хоть какой-то просвет. Ничего не отыскав, посмотрел на колокольню и тонкий крест, венчавший её купол. По ком звонит колокол?

С одной стороны, в двух шагах от меня, похоронная процессия. С другой, в двух шагах, свадебный кортеж.Последней храм покидала седая низенькая бабушка. Опираясь на покоцанную трость, она вела за собой девочку, лет трёх от роду. Обе девы, понятно, были в чёрных плотных одеяниях. Их головы ожидаемо покрывали тёмные платки. Одновременно, из-за угла к молодожёнам подтянулась другая бабушка, ведущая за руку внучку. Обе – в розовых воздушных платьях и лёгких ажурных платках.

Я окинул их понимающим взглядом. Да! Нет никакого намёка или знака в том, что я увидел в начале этой сцены. И нет никакого отдельного смысла в том, что я увидел в её конце. Просто вся наша жизнь помещается в этих четырёх шагах. От храма и до храма.
В очень коротких шагах. И очень быстрых шагах. И очень важно, какими будут эти шаги. Желательно, чтобы они были твёрдыми и уверенными. И чтобы мы знали, куда мы идём, и как правильно к этой цели идти. Чтобы мы делали наши шаги осмысленно, а не просто потому, что так получилось или ветер подул в эту сторону. Звон колоколов стих. Не оборачиваясь и не глядя под ноги, я продолжил свой путь. Впав в задумчивость, я улыбался. Самому себе, попутному ветру, внезапно выглянувшему солнцу.
Где-то за моей спиной снова ударили в колокола…

Раян Фарукшин @ 2021г.